Биология — интересное средство для осмысления дезинформации, ведь обман является важным компонентом жизни. Выживание многих форм жизни зависит от их умения вводить в заблуждение других. Вспомните о мимикрии и маскировке, благодаря которым животные кажутся не теми, кем являются на деле. Змея притворяется мертвой, крылья бабочки напоминают камни, вписывающиеся в привычный пейзаж, а прокремлевское СМИ заявляет, что Навального отравили власти Британии. Подход с точки зрения естественного порядка вещей может оказаться поучительным.
Еще одним важным для дезинформации биологическим понятием является мем.
Мем — это не только картинка в сочетании с остроумным текстом белым шрифтом.
Мем — это идея, поведение или стиль. Он становится модным, распространяясь от одного человека к другому. Мемы несут культурные идеи, символы или практики. Они принимают множество форм, переходя от одного сознания к другому при помощи письма, жестов, ритуалов и прочих поддающихся воспроизведению явлений.
Термин «мем» ввел биолог Ричард Докинз. Этот неологизм появился в его книге «Эгоистичный ген», изданной в 1976 году.
Благодаря соцсетям распространять мемы сегодня проще и быстрее, чем когда-либо.
Ник Фланн, профессор информатики в Университете штата Юта, сказал: «Насколько быстро я могу получить мем, дать ему проникнуть в мое сознание, а затем изменить мое поведение и нажать клавишу «Поделиться»? Сегодня на это нужны секунды».
Соцсети также позволяют мемам охватывать большую аудиторию, когда ими делятся владельцы популярных страничек, например, знаменитости и политики.
В этих условиях стало возможным создание «бомбы сплетен». Этот термин, который ввел профессор Джейсон Харсин, обозначает популярное явление распространения сплетен как формы общения в сегодняшних отношениях СМИ с политиками. Недавно мы приводили пример — доклад НАТО, изобличающий сеть, распространяющую дезинформацию в виде сплетен в странах Балтии.
Мем также является эффективным методом сокрытия одного сообщения в другом: вспомните Лягушонка Пепе.
Но интереснее всего в мемах то, что распространение идей в основе своей работает так же, как и все прочие процессы естественного отбора.
А, следовательно, дезинформационные нарративы могут быть приспособленными к выживанию или не приспособленными. У каждого мема есть определенный темп распространения (приспособленность). Но важно понимать, что способность выживать является относительным понятием, она не является неотъемлемым качеством нарратива. Эта способность выживать зависит скорее от умения успешно взаимодействовать с окружающей средой.
Это влияет на поведение распространителей дезинформации. Чтобы быть успешным, надо применять экспериментальный и адаптивный подход. Одним из примеров такого подхода является «хахаганда», термин, предложенный лaтвийской ученой Солвитой Денис-Лиепниеце. В 2017 году Центр передового опыта в области стратегических коммуникаций НАТО опубликовал доклад, в котором объяснялось, как российские и прокремлевские дезинформационные СМИ используют юмор в целях дискредитации западных политических лидеров. Этот особый вид дезинформации занимается высмеиванием организаций и политиков. Цель хахаганды — не убедить аудиторию в том, что какая-то определенная шутка является правдой, а подорвать доверие к мишени и ее авторитет при помощи постоянного высмеивания и унижений.
Излишняя гибкость по отношению к правде может и повредить распространителю. На прошлой неделе исследование Майкла Вайса показало, что Кремль подтолкнул столь много своих организаций к искажению реальности, что вследствие этого циничный и настороженный подход к реальности стал нормой. Если долго всматриваться в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя.
В качестве примера Вайс описывает трансформацию ГлавПУРа после крушения Советского Союза. Эта организация была основана вскоре после Октябрьской революции. Ее цель: поддерживать контроль над Красной армией. Ее метод: психологические операции. После 1991 года ее передали ГРУ и переименовали, но структура, методы и сотрудники остались все теми же. Она постепенно стерла границу между войной и миром. «Выжидательно-подготовительный режим» превратился в постоянный режим «активных боевых действий».
Эволюционный подход к дезинформации оказывает влияние и на тех, кто с ней борется. Сперва нужно изобличить нарративы и сети. В этом, собственно, и состоит наша работа. Далее эволюционную среду нужно изменить, чтобы дезинформационные нарративы стали менее приспособленными к выживанию.