Философ из философов

Дэвид Юм, живший во второй половине восемнадцатого века, был шотландским философом и интеллектуалом-публицистом. Он философ из философов. Несколько лет назад тысячи философов выбрали его человеком, с которым они, скорее всего, отождествляют себя. В этом вопросе он обошел Платона, Спинозу и Виттгенштейна. Его популярность, вероятно, основывается на его крайне важных философских теориях: эмпиризме и скептицизме. Юм отрицал идеи Платона, выдвигая доводы против существования врожденных идей, заявляя, что человеческое знание извлекается исключительно из опыта. Это подчеркивало важность психологических основ человеческой природы, которые Юм интенсивно изучал. Преступные создатели и распространители дезинформации успешно воспользовались его открытиями, но и мы можем сделать то же самое.

Классические идеи, развенчанные наукой

Юм отметал идеи Аристотеля и особенно Платона. Не то, чтобы Юм недолюбливал античность, но появилось нечто весьма важное, что нужно было включить в философское уравнение.

Точные науки.

Во-первых, польский астроном Коперник создал модель вселенной, в центр которой поместил Солнце, а не Землю. Во-вторых, Галилей нашел доказательства, подтверждающие гелиоцентрическую теорию Коперника, наблюдая за четырьмя спутниками, кружащими вокруг Юпитера. В-третьих, Исаак Ньютон способствовал смене парадигмы, открыв законы гравитации и движения и изобретя дифференциальное исчисление.

Поскольку эти идеи отрицали многие из идей Аристотеля и Платона, философии нужно было обрести второе дыхание. Мыслители от Гоббса до Декарта стремились интегрировать новые идеи естественных наук в философию. Это положило начало эпохе Просвещения — движению, сосредоточенному вокруг идеи первичности разума как источника власти и законности. Появились новые идеалы, такие как свобода, прогресс, терпимость, конституционное правление и разделение церкви и государства.

Три скептических подхода

Дэвид Юм является одним из самых знаменитых философов Просвещения.

Поскольку Юма вдохновлял Ньютон, он следовал максиме Ньютона: «Hypotheses non fingo», что в буквальном переводе значит: «Я не измышляю гипотез». Он считал, что каждый научный закон должен быть выведен путем наблюдений и экспериментов, места априорной метафизике нет.

Этот принцип лег в основу трех скептических подходов, широко известных по крайней мене среди философов.

Во-первых, наша уверенность в причинно-следственных связях, на которой зиждутся все размышления о фактических обстоятельствах, не подкреплена ни наблюдениями, ни логическими выводами. Собственно, мы вообще только видим, как одно следует за другим, мы никогда не осознаем благодаря каким силам событие неизбежно влечет за собой последствия.

Во-вторых, Юм известен своим неприятием догматических аспектов религии, хотя он никогда не популяризировал атеизм.

Раб страстей

Именно третий подход выделяет Юма. Хотя он жил в «век разума», его заявление, что «разум является, и должен быть, лишь рабом страстей», стало весьма известным.

Юм не говорит, что рациональность как-то искажается страстями, хотя некоторые именно так интерпретируют его слова. Он скорее указывает на бессодержательность рациональности. Рациональность — всего лишь инструмент для оптимизации определенного набора предпочтений, которые в итоге основываются на эмоциях. Знаменито его объяснение этой бессодержательности: «Разуму отнюдь не противно предпочесть разрушение всего мира царапине на моем пальце».

По мнению Юма, разум сам по себе не предоставляет мотивации к действию, не говоря уже о принципах, обеспечивающих моральность. Следовательно, для того, чтобы назвать кого-то «хорошим», мы должны иметь с ним общность взглядов, благодаря которой мы сочувствуем его страданиям или радуемся его успеху. Встречаем кого-то с иным мнением? Такой человек не иррационален, а бессердечен.

Подобно Ньютону, но в сфере морали, Юм попробовал объяснить, как осознание разумом появляется, исчезает и интегрируется в сложные процессы восприятия, ведущие к размышлениям, появлению убеждений и чувств и выполнению действий человеком. В итоге, этот подход вдохновил многих психологов, включая Фрейда.

Дезинформация эксплуатирует страсти

Юм сталкивался с дезинформацией. В его времена ложь концентрировалась вокруг престолонаследования. Крупной ложью, беспокоившей Юма, был (выдуманный) заговор иезуитов с целью убить британского короля Карла II. Эта ложь была частью кампании политической партии вигов с целью лишить права престолонаследования брата Карла, который был католиком.

Сегодня вполне очевидно, что дезинформация также является рабой страстей. Исследование Массачусетского технологического института определило, что ложные заявления распространяются быстрее и шире, чем правдивые, вероятно, потому, что они намного более увлекательны, поскольку нацелены на эмоции читателей. Примечательно, что Юм в «Трактате о человеческой природе» (1739 г.) писал о том, что мы сегодня называем «эмоциональным заражением», описывая, как эмоции передаются от человека к человеку.

Что же касается интеллекта, Юм продемонстрировал, что то, что мы называем «рациональным» часто является лишь гордыней. Как мы писали ранее, в 20-ом веке психологи Даниел Канеман и Амос Тверски показали, что люди склонны делать (излишне) поспешные выводы. Одним из примеров является предвзятость восприятия: тенденция искать, интерпретировать, предпочитать и вспоминать информацию так, чтобы она подтверждала априорные убеждения и ценности. В 2019 году мы писали о том, как предвзятость восприятия может способствовать восприятию дезинформации как правдоподобной.

Как же нам справляться с дезинформацией и с собой? Юм предупреждал, что нам всегда нужно с недоверием относиться к допущениям, к которым благоволят наши страсти. Чем больше мы чему-то сопереживаем, тем выше вероятность того, что наши чувства повлияют на наши рассуждения и исказят их. На личном уровне это означает, что нам нужно делать больше, чем просто рассматривать ряд разнообразных источников, поскольку мы всегда найдем причины отмести доказательства «другой» стороны. По меньшей мере, чтобы возникло критическое мышление, нам нужна рефлексия и осознание собственного эмоционального состояния.

На макроуровне, нашим демократиям нужен не только плюрализм СМИ, но, вероятно, даже театр, юмористы, музыка и духовенство, чтобы помочь нам осознать наши глубинные чувства и моральные допущения и поговорить о них в надежде, что мы не позволим дезинформации их эксплуатировать.